17-го апреля 2011 года при поддержке студии татуировки и пирсинга “BLACK FLY” в Московском клубе “Фолк Клуб” (www.folk-club.ru) состоится музыкальный фолк-фестиваль под названием “The Dartz Fest”.

В фестивале примут участие:
“THE DARTZ”
www.vk.com/club11283
www.dartz.spb.ru
“THE RACOONS”
www.vkontakte.ru/club2302889
www.myspace.com/theracoonsnn
“GREEN CROW”
www.vk.com/green_crow
www.greencrow.ru
“АРКАИМ”
www.vk.com/club1873059
www.arkaim-music.ru

МОСКОВСКИЙ ТАТУ-САЛОН "BLACK FLY"

Ровно год назад, в швейцарской клинике в возрасте 64 лет умер от редкой формы рака легендарный художник и продюсер Малькольм Макларен. Его похоронят в Лондоне.

Мальком Макларен утверждал, что это именно он изобрел панк-рок. Это не слишком похоже на правду, но одно точно: если бы не Макларен, панки могли так никогда и не выбиться в люди, да и выглядели бы наверняка совсем иначе. И пусть его первые менеджерские эксперименты с группой The New York Dolls обернулись полным фиаско, зато то, что было потом, перевернуло ход истории.

В первую очередь Малькольм Макларен считал себя художником. И из художников он был первым, кто вместо красок стал использовать поп-музыкантов. Подобно участникам Pink Floyd и Queen, он получил первый творческий опыт в арт-колледже, но музыкальные опыты стали его главным занятием далеко не сразу. Впечатления, полученные в 1968 году во время краткого визита на парижские баррикады, сначала воплотились в магазине одежды для разного рода актерствующих и контркультурных элементов. Магазином SEX он управлял вместе со своей подругой Вивьен Вествуд. В начале 1970-х Малькольм Макларен совершил вылазку в Нью-Йорк, где состоялся его дебют в области музыкального менеджмента и PR. Он занялся делами группы New York Dolls, которую первым делом нарядил в костюмы из красной кожи с использованием советской символики. Серп и молот не сработали, группа распалась в 1973-м, но в краткий период работы с New York Dolls Малькольм Макларен успел понять многое про мир шоу-бизнеса и сформулировать свою задачу как художника: "Я хотел изменить внешний вид музыки и саунд моды"

Опыт работы с New York Dolls и комьюнити, сформированное вокруг магазина, стали отправными точками в истории Sex Pistols, группы, сформулировавшей панк как музыкальный стиль и художественный метод. Для этого ей достаточно было одного альбома - "Never Mind The Bollocks, Here`s The Sex Pistols" (1977). В интервью "Ъ" Малькольм Макларен говорил об этом периоде: "Панк был большим вкладом в художественную жизнь, я чувствовал себя в современном искусстве кем-то вроде Генри Форда в автопроме или Пабло Пикассо в живописи... Те песни были о своем времени, о поколении, выступавшем против любых ограничений в культуре, искавшем новое. "God Save The Queen", "Anarchy In The UK" - такого раньше не писали" Роль Малькольма Макларена в создании Sex Pistols и панка в целом до самых последних дней оспаривали его подопечные. "Нам на него наплевать. Он не писал песен и не жил настоящей жизнью,- говорил перед российскими гастролями Sex Pistols лидер группы Джонни Роттен.- Он ездит по миру с этими своими лекциями об истории Sex Pistols, но он не играет музыку, потому что он не музыкант". "Кто они были такие? Да никто. Мы их назвали, одели, в большую жизнь выпустили",- отвечал в заочном споре Макларен.

Охладев к панку и рассорившись с Sex Pistols, Малькольм Макларен надолго застрял в музыкальной индустрии. Его имя фигурирует в биографиях групп Bow Wow Wow и Adam & The Ants, в истории изобретения воспетого Мадонной танца vogue и самого известного альбома в жанре spoken word - "Paris" (1994) с Катрин Денев. У него огромное резюме, но вряд ли много найдется музыкантов, которые скажут, что он с ними "работал". Вероятнее всего, это были прикосновения кисти художника, который чуял, что может пойти на рынке, но не собирался тиражировать свои находки на износ.

В последние годы он много выступал, иллюстрируя свою жизнь в искусстве видеохроникой и записями со старых пластинок. Он называл эти свои выходы к публике "DJ-сетами" или же "художественными проектами", но, по сути, занимался демонстрацией музыки и видео из собственных архивов. В новом тысячелетии ему полюбился термин "восьмибитная музыка", но по большому счету с новейшей эпохой его мало что связывало. В искусстве он копал в прошлое. День сегодняшний он провоцировал безнадежными затеями вроде выдвижения своей кандидатуры на пост мэра Лондона и телевизионных реалити-шоу. В одном из них он боролся за место городского головы в маленьком шотландском местечке и опять-таки проиграл, потому что вел по всем признакам истинно панковскую предвыборную кампанию, от которой местные жители были далеко не в восторге. Прикидываясь сумасшедшим художником, он использовал свои творческие методы, чтобы проверить на прочность общественные институты и на терпимость - само общество. Общество сопротивлялось, как и 30, и 40 лет назад.

Одно из последних интервью:

Малькольм Макларен: Секс – движущая сила музыки

Спроси подружку, кто такой Малькольм Макларен — она наморщит лоб. Спроси, что такое «Sex Pistols», и она воскликнет: «Да любой дурак знает — это ж легенда XX века». Утешь подружку: Малькольм Макларен — главный двигатель Sex Pistols и сексуальной революции. Между прочим, саму группу он собрал из посетителей своего магазина.

Ведь прежде чем стать менеджером легендарной группы, он стал дизайнером и совладельцем бутика Let it Rock. Это бутик он открыл еще во времена своих романтических отношений с Вивьен Вествуд. И, конечно, его менеджерская деятельность, начавшаяся в 1974 году, наложила неизгладимый отпечаток на его основную работу — бутик был переименован в SEX, а его ассортимент существенно скорректирован в сторону увеличения BDSM-атрибутики. Макларен любит все, что связано с сексом, он называет себя любителем секса от слова «любить»: «Если вы помните только один, то вы где-то застряли, остановились и перестали чувствовать» Он — за разнообразие!

Вся эти занятные вещи уже стали достоянием истории, но не сам Малькольм Макларен. Он по-прежнему пышет боевым задором, выступает со своими программами, а не так давно осчастливил Москву своим визитом со своим новым арт-шоу Shallow. 19 ноября оно было представлено в клубе «Луч».

— Малькольм, начнем с официоза. Вы привезли свое новое шоу Shallow. Рекламировалось оно как музыкальная живопись? Вы стали основателем нового направления в искусстве?
— Хо-хо-хо, хотелось бы. Продолжает смеяться Вообще, это не просто музыка, потому что в первую очередь я все-таки считаю себя художником.

— А почему такое название — «отмель»?
— Поп-культуру в Англии часто обозначают словом «отмель» — не важно, откуда она берется и какую глубину имеет. Поп-культура всегда была способна запудрить мозги, особенно в юном возрасте. Для этого проекта я собрал портреты людей, которые собираются заняться сексом из нескольких сотен любительских фильмов. Глядя на них, вы чувствуете, предвкушаете, что что-то должно случится, но... может и ничего не произойти. Это ощущение очень важно — момент, предшествующий сексу, даже не сам секс. Это также важно, как момент, предшествующий смерти.

— По каким критериям вы отбирали материал для этого проекта?
— Я слушал самую разную музыку, начиная с 1940 годов и практически до наших дней. Пассаж оттуда, проигрыш отсюда, какие-то неожиданные смешения и сочетания, но я старался, чтобы в них прослеживался определенный смысл. Суть проекта и состоит в том, чтобы маленькие фрагменты музыки вступили в сопряжение с кадрами съемки людей, которые собираются или только хотят и надеяться заняться сексом. Это и создает ощущения напряжения, которые переворачивает сознание.

— А почему вы сами не писали музыку для этого шоу?
— Я не могу сесть за рояль и тратить часы, чтобы что-то придумывать. Зачем? Современная культура позволяет пользоваться плодами других людей, которые уже сделали то, что тебе нужно. Вы берете начальные составляющие, полуфабрикаты для вас, а дальше работаете с ними. Создаете, мешаете, преображаете и получаете то, что вам нужно, затратив меньше усилий. Это более эффективно.

— Многие музыканты, особенно из тех, кто сам пишет музыку, считают, что ди-джейство — это несерьезно.
— Я к ним не отношусь (смеется).Поэтому никаких мук творческой совести не испытываю по этому поводу. Вообще, эта работа демонстрировалась во вполне серьезных учреждениях: в галереях, академиях или выставочных залах. Думаю, это уже является показателем уровня проекта. То есть вполне адекватные люди не считают, что я занимаюсь чепухой, почему я должен так считать?

— А почему вы после галерей и академий спустились в обычный ночной клуб, да еще не где-нибудь в Европе, а в Москве?
— Мне сказали, это место с соответствующей атмосферой, здесь кипит художественная жизнь. После показа я просто играл музыку — что-то из детства, что-то, что сам написал или продюсировал. Не знаю, можно ли танцевать под это, но обычно я играю довольно популярные мелодии (улыбается).

— А сколько раз в Москве были?
— Не помню.. Кажется, три, это четвертый. И все разы журналистки меня спрашивали: «Как вам наш город?»

— И что вы им отвечали?
— Что я его успел изучить и рассмотреть. У меня никогда не было особенно времени на культурную программу. Наверное, стоит как-нибудь запланировать время и осмотреться внимательнее.

— Малькольм, вы сменили кучу профессий, прежде чем открыли бутик в 1971 году. И одна из них была — дегустатор вина. Как вы им умудрились стать?
— Эту работу мне нашла мама. Вы знаете, она была жутким снобом. И когда я, закончив школу, понял, что учиться дальше не хочу, она мне нашла эту работу. Но потом я понял, что работа изучать искусство в университете гораздо интереснее. И я поступил в художественную школу, там что-то не срослось, я поступил в другую, потом в третью... в итоге я изучал изобразительное искусство в нескольких художественных школах около восьми лет, но так ни одну и не закончил.

— Почему?
— В то время в моей жизни закрутился вихрь, который теперь называют «панк». На фоне этого взрыва все остальное для меня померкло. Для меня как для художника самовыражением стали мода и музыка. Возможность изменить их вид было навязчивой идеей, вылившейся в новый стиль и образ жизни.

— Вы совершили культурную революцию, основав и став менеджером культовой группы Sex Pistols...
— Для начала я не стал бы называть себя менеджером. Я скорее анти-менеджер. Я не ждал коммерческого успеха, я не планировал выжимать деньги из своего проекта. Это был стиль жизни. В то время все сложилось так. Это был мой ответ и мое видение действительности.

— Ваша жена была Вивьен Вествуд. У вас получился совершенно сумсашедший по тем временеам творческий тандем. Расскажите о том времени поподробнее.
— В то время у нас с Вивьен был магазин, ориентированный на то, чего не было, что считалось запретным в обществе. Он пользовался популярностью, туда приходили и ребята (Стив Джонс, Пол Кук, Глен Мэтлок, Джон Лайдон — прим. автора). Мы познакомились ,сошлись в каких-то взглядах, так все и началось.

— А как начались ваши отношения с Вивьен?
— Когда мы познакомились, у нее уже был сын от первого брака, а сама она была очень благовоспитанная дамочка — работала учительницей младших классов. Представляете? Конечно, я ей немного вправил мозги, и у нее снесло крышу — такая она до сих пор и осталась. Смеется На самом деле, в ее характере всегда был какой-то драйв, заряд, склонность к демонстрации, эпатажу. Рядом со мной, при том образе жизни, который мы вели — тусовались с отвязными музыкантами, дизайнерами — все эти ее скрытые качества раскрылись.

— Вы с Вивьен много чего придумали в дизайне, совершив практически революцию в консервативной британской моде. Какие ваши нововведения сейчас можно увидеть на каждом шагу?
— Наша с ней придуманная фишка — это скошенная буква А, символ анархии. Сейчас все подростки таскают ее на футболках. А авторские отчисления никто не платит ни мне, ни Вивьен. Смеется Что еще? Наверное, мы первые стали рвать и драть одежду. Во всяком случае, наш бутик первый в Лондоне стал продавать надорванные майки и джинсы, а потом эта зараза по всему миру расползлась.

— Вопрос банальный, но последний. Почему вы столько внимания уделяете сексу в своей профессиональной деятельности и прежде всего в музыке?
— Он главная сила, которую мы чувствуем при прослушивании пластинки — будь то рок-н-ролл или поп. И вне зависимости от своей глубины он притупляет чувство ответственности, провоцирует на странные, а то и детские поступки.

Текст: Анна Щербакова

8апреля, Светлановский зал ММДМ — Ди Ди Бриджуотер (Dee Dee Bridgewater, вокал, США-Франция) и Биг-бэнд Игоря Бутмана

Ди Ди Бриджуотер — одна из лучших вокалисток современного джазового мэйнстрима, суперзвезда, умеющая с первых минут появления на сцене покорить самую взыскательную публику и критику. Она выступала и записывалась с лучшими джазовыми музыкантами, среди которых — Сонни Роллинз, Диззи Гиллеспи, Декстер Гордон, Макс Роуч. Родившись и начав карьеру в США, певица по-настоящему нашла себя и реализовала свой талант во Франции, где живет уже 30 лет. Благодаря своей общественной активности она стала первой американкой, вошедшей в состав Высшего совета франкофонии — государственного органа защиты и развития культуры Франции.
Впервые в постсоветской России Бриджуотер выступила на фестивале Игоря Бутмана «Триумф джаза» в 2002 году, затем в 2006 представила в ММДМ диск «J’ai deux amours» вместе с собственным квартетом. 8 апреля 2011 выдающая вокалистка исполнит новую программу, специально подготовленную совместно с джазовым оркестром Игоря Бутмана.

Алина Орлова, Анастасия Глазкова, Tamara Raven, Александрина Христов

22 апреля в Санкт-Петербурге и 23 апреля в Москве в пятый раз пройдёт фестиваль Lady in Jazz, который, по мнению его организаторов — агентства BIRD ART, «предложил российскому слушателю новый взгляд на современную джазовую музыку и легко доказал обеим столицам, что молодая джазовая сцена преподнесёт своим почитателям ещё массу приятных сюрпризов». Организаторы рассматривают фестиваль как «значимое светское событие», важное отличие которого — то, что «на фестивале нет dress-cod‘a».

Узнать подробнее...

Спустя 20 лет после выхода эпохального альбома «Master Of Puppets» гитарист Metallica Kirk Hammett оглядывается назад и отвечает на вопросы, касающиеся как этого альбома, так и других моментов прошлого.

Что подвигло Вас на то, чтобы играть на гитаре?
Когда я рос в Сан-Франциско в начале 70-х, я обычно тусовался со своим старшим братом и его друзьями по колледжу. Но потом вся наша семья переехала в маленький пригородный район, а он остался в городе. Я очень по нему скучал, и чтобы чем-то возместить утрату, стал слушать много той же самой музыки, что и он: Hendrix, Zeppelin, Cream, Deep Purple и Santana. Вскоре я узнал, что мой друг продает свою электрогитару, и купил ее. Мой брат тоже играл, поэтому я попросил у него одобрения, чтобы начать учиться играть.
Пару месяцев я просто бренчал на гитаре по полчаса-час, после чего убирал ее в свой шкаф. Когда я приехал в гости к брату в город, он спросил меня, играю ли я на гитаре. Мне не хотелось говорить ему, что вообще-то нет, поэтому я ответил, что играю. Он сказал, что это здорово, и предложил сходить купить для моей гитары новые струны. И вот мы пошли и купили новые струны за пять долларов из моих кровно заработанных денег – и поставили их на гитару. И вот тогда-то я и начал действительно заниматься.

На одном из этапов своей карьеры Вы учились у Joe Satriani. Какой у Вас был до того подход к обучению?
Я начал с покупки самоучителей, но в них не говорилось о том, чему хотел научиться я. Поэтому я начал учиться по записям. Я никогда не был в школе компанейским парнем, и был скорее застенчив и замкнут. И мне особо нечем было заняться. Поэтому я сидел и играл как проклятый. Кроме того, поскольку я крайне преклонялся перед некоторыми замечательными музыкантами, поэтому, начав разучивать их музыку, я чувствовал, что становлюсь ближе к ним. Мне казалось, я лучше их понимаю и между нами устанавливается своего рода духовная связь.

И кто оказал на Вас наибольшее влияние?
Michael Schenker сыграл огромную роль в становлении моего стиля. Когда мне наконец представилась возможность встретиться с ним лично, я тут же выложил ему, как разучивал все, что он играл в UFO и MSG, и как я пытался добиться его звука, купив Gibson Flying V, усилитель Marshall и квакушку. И пока я с ним болтал, я начал заговариваться – моей подружке пришлось меня встряхнуть и сказать, чтобы я пришел в себя! Для меня это было все равно, что ребенку встретить живого Санта-Клауса, вот как много он для меня значил.

Каков был Ваш подход к инструменту в период становления?
Когда я был совсем молодым, я полагал, что играю очень круто, и некоторое время был типичным пилильщиком. Теперь я понимаю, что на самом деле я был очень неудовлетворен тем, что нахожусь не на том уровне, которого мне хотелось бы достичь. Позже пришло время, когда я понял, что уже несколько лет нахожусь на этом уровне. Это произошло, когда я установил для себя новые цели – в основном, в плане различных способов самовыражения. Я наконец стал получать удовольствие от своей импровизации и того, что я создаю, через три-четыре года занятий.
Я понял, что музыкальные идеи – это семена, и они, как плоды, вырастают на других идеях. Я стал воспринимать гитару, как чистый холст, а себя, как художника. До того я был законченным мечтателем, а гитара давала мне возможность выражать мои грезы музыкально.

Поговорим о песне «Master of Puppets», песне, которая для многих фэнов олицетворяет Metallica. На чем вы записывали ее?
У меня был усилитель Mesa/Boogie Mark 2C+ и черный Jackson Randy Rhoads Custom Shop. Для четырехтактового филла в конце интро группа просила сыграть что-то кричаще-визшащее, но я предложил более стаккатное, звучащий рифф, обыгрывающий пониженную квинут.
Я нарулил сочный, сильно искаженный звук, который хорошо лег на суховатый ритмовый саунд, используемый James. Сам James сыграл в этой песне первое соло, отличное соло. А я работал над остальными соло два дня, сыграть все точно было непростой задачей. Во время записи очередного дубля, моя рука случайно сдернула первую струну за край грифа, и она легла на нековый датчик, издав звук похожий на самое верхнее Ре. Это звучало так, как если бы я сделал слайд на ноту, которой даже нет на грифе, и мы ее оставили.
Для следующего соло мы записали несколько гитарных партий задом наперед. Я наиграл кучу партий в тональности песни на четвертьдюймовую пленку. Затем мы перевернули пленку и нарезали из нее две-три минуты гитары задом наперед. Это пошло на финал песни.

Как Вы и James играете этот сверхбыстрый рифф из вступления?
Мы играем интро восьмыми нотами в темпе 210-220 bpm – все ударами вниз. Этот темп не является нашим максимальным потолком, но он к нему близок.

Много ли времени ушло на настройку звука для альбома «Master of Puppets»?
Три адских дня. Три дня поворачивания ручек, расстановки микрофонов и подключения всевозможных усилителей. В первый день я был очень расстроен, потому что ничего не получалось. На второй день техник Flemming Larsen и сам James Hetfield уже помогали мне. А на третий день я получил такой звук, который меня вполне устроил. После этого все пошло как по маслу.

Когда вы выпустили эту запись,осознавали ли вы, что создали нечто эпохальное для тяжелого металла?
При записи мы не планировали ничего сверхъестественного, нам просто хотелось сделать лучший альбом, который мы могли. Для нас это была просто очередная пластинка Metallica. Сначала был «Kill ’Em All», и мы были им довольны. Потом вышел «Ride the Lightning», в котором, казалось, было что-то от «Kill ’Em All» плюс что-то новое. Потом мы выпустили «Master of Puppets» и очень гордились им. Это, как еще одно перо на голове индейца.
Мы работали на полных парах, и песни писались одна за одной. Мы действительно поймали раж. После выхода альбома отправились в турне. Мы стремились донести нашу музыку до максимально возможного количества людей. Но смерть Cliff все изменила. Никто и предположить не мог, что «Master of Puppets» и через 20 лет будет звучать, как новый. Мне кажется, что во все времена этот альбом был и будет актуален.

А что тебя больше всего поразило после выхода альбома?
Что касается сюрпризов, то самым большим шоком стала «The Thing That Should Not Be». Мы сочинили ее ближе к концу довольно быстро и записали через недельку. Это, как если бы тебе сказали залезть в сияющую спортивную машину, которую ты видишь впервые, и проехать на ней; ты просто гонишь по-максимуму.
Именно так и получилось с «The Thing That Should Not Be». Гитарное соло было записано за полчаса, потому что мы опаздывали на самолет в Нью-Йорк. И даже после этого песня не была закончена; надо было добавить еще пару гитарных дорожек. И когда я наконец-то добрался до нее, то, услышав предварительное сведение, обалдел: «Ой, да это же гораздо круче, чем я ожидал!»

Сумасшедшее соло на «The Thing That Should Not Be», звучащее, как живой голос, просто невероятно! Какие эффекты ты использовал?
В основном, то, что вы слышите там, это обычная педаль wah, но после главного гитарного соляка появляются супервысокие ноты. В этом месте мне захотелось чего-то новенького. Я поосмотрелся по комнате и увидел стеклянный подсвечник, и, зажав его между струнами Си и Соль над средним звучком, я начал работать педалью Digitech Whammy. Так и получились эти балдежные звуки.

Когда-то ты говорил, что твое секретное оружие – Ibanez Tube Screamer. Это все еще так?
Да, это все еще мое секретное оружие. Хоть сейчас дайте мне Fender Twin и Tube Screamer, и я буду на седьмом небе. Переиздания Tube Screamer – неплохи, но я предпочитаю старые модели. Однако так как оригинальные модели дороги и их сложно достать, я понял, что проще модифицировать новую версию.

Каким оборудованием ты пользуешься на сцене?
Я использую усилки Mesa/Boogie; по некоторым причинам предпочитаю Double Rectifiers, а не Triple Rectifiers. Кроме того, у меня есть Marshall для придания хрипоты, а также преамп Boogie. Со мной всегда Tube Screamer, добавляющий рельефности и теплых тонов к звуку любой моей гитары.

При настройке крепления Floyd Rose ты даешь ему плавать или прижимаешь к корпусу?
Я как раз себе приобрел недавно и теперь учусь с ним работать. Я даю ему плавать. У меня также установлен Trem-Setter, поэтому флойд всегда возвращается на свое место. Если у тебя установлен Trem-Setter, и ты подтягиваешь струну Соль тона на полтора, строй особо не изменится. Я так настраиваю флойд, потому что люблю подтягивать им ноты. Последнее время я гораздо чаще подтягиваю на Whammy, нежели спускаю.

«Master of Puppets» считается одним из самых великих металлических альбомов: классический альбом в классическом стиле, который воспитал многие поколения музыкантов. Как ты думаешь, будет ли подобного рода эпический, горячий, наполненный соляками металл вновь так популярен?
Если оглянуться назад, то Master of Puppets – мой любимый металлический альбом, и я бы желал, чтобы и другие создавали подобного рода альбомы. И хотя многие группы взяли на вооружение какие-то находки из Master of Puppets, никто еще не сделал ничего похожего. Я, по крайне мере, не слышал. Но повторяю, я говорю субъективно. (смеется)
Я не утверждаю, что Master of Puppets стал вершиной металла и т.п.; очень много прекрасных альбомов было записано после его выхода. Я просто хочу сказать, что все песни на альбоме гармоничны. И он занял достойную нишу, которая либо слишком велика, так что в нее проходит очень многое, либо очень узка, потому что я никогда не слышал ни одного альбома, подобного этому.

***

Источник: GuitarsMagazine Russia

«Когда я услышал, как поет Кенни Вашингтон, молекулы моей ДНК перестроились», - так выразил свои впечатления от выступления известного джазового исполнителя один из его коллег. Как поведут себя ваши молекулы, можно проверить уже на днях - первого апреля в Мурманске стартует традиционный международный фестиваль «Арктик-джаз».

В его программе - множество любопытных исполнителей, концерты которых познакомят с разными направлениями и традициями джаза. Перед заполярной публикой выступят артисты из США, Словакии, Финляндии, а также из Архангельска. Диапазон - от звезд до экспериментаторов.

К признанным величинам в первую очередь можно отнести уже упомянутого Кенни Вашингтона. Этот уроженец родины джаза - Нового Орлеана - приносит на сцену редкую музыкальность, свинг и потрясающее чувство ритма. Критики говорят, что его талант слишком большой, чтобы оставаться в пределах Сан-Франциско, где Кенни живет в последнее время. Поэтому он поет во многих залах Америки, Европы и Азии. Его голос можно услышать в Линкольн-центре Нью-Йорка и Новом Орлеане, в Канаде и Тайланде, Норвегии и Малайзии.

В заполярной столице Вашингтон выступит вместе с трио Алексея Черемизова, тоже весьма известной джазовой величины. Его фортепиано, а также контрабас Владимира Кольцова-Крутова и ударные Гария Багдасарьяна прозвучат на первоапрельском концерте в областной филармонии. Кроме того, публика услышит композиции в исполнении мурманской группы «Mister Bape» и диксиленда «Норд» из Апатитов.

Последний коллектив - старейший из постоянно действующих в Кольском крае, он был создан в 1970 году. За это время его хорошо узнали не только в Заполярье, но и в России, и за рубежом, поскольку «Норд» принимал участие в нескольких фестивалях и не раз становился лауреатом. На его счету также выпуск компакт-диска.

Второй фестивальный день пройдет в клубе «Ледокол», где можно будет услышать мурманский ансамбль «Метроном» в сопровождении Марти Руококоски - руководителя Мурманского отделения Генерального консульства Финляндии в Санкт-Петербурге и по совместительству большого поклонника джаза, который отлично играет на саксофоне. В программе также квартет Игоря Горькового из Архангельска - города, где давно и горячо любят джаз, трио из Хельсинки и дуэт Николая Никитина и Любаша Шрамека из словакской Братиславы.

Нынешний «Арктик-джаз» девятый по счету. За время своего существования он успел стать долгожданным культурным событием, которое дарит немало светлых моментов местным любителям джаза. В рамках фестиваля у нас не раз выступали такие мэтры, как Гаранян и Голощекин. На протяжении многих лет праздник вел известный критик Владимир Фейертаг, который и теперь не изменит своему амплуа.

- Понятно, что джаз - это не поп-музыка, и такой популярности у него никогда не будет, - говорит Сергей Филиппов, участник мурманского джаз-клуба «Метроном». - На концерты люди ходят даже не потому, что являются тонкими ценителями и большими знатоками этого направления (таких не столь много), а просто из-за того, что это заметное и яркое событие в культурной жизни города. Мы как организаторы стараемся подбирать исполнителей достаточно высокого уровня, а это не может оставить публику равнодушной.

Еще лет двадцать назад Мурманск сложно было назвать джазовым, и то, что эта музыка обрела здесь поклонников и почитателей - заслуга вполне определенных людей: участников клуба «Метроном», сотрудников областной филармонии, а в последнее время и клуба «Ледокол», который уже второй год регулярно устраивает джазовые посиделки.

- Именно этот фестиваль привел в Мурманск джаз, - считает директор филармонии Виктория Чачина. - Он сформировал аудиторию, заложил традиции, которые мы теперь поддерживаем и развиваем. Это здорово - ведь подобного уровня праздник положительно влияет на имидж заполярной столицы.

Юлия МАКШЕЕВА «Мурманский вестник»

Chino Moreno (Чино Морено), лидер и вокалист группы Deftones, выступил с анонсом своего нового проекта, который получил название Crosses. В состав нового коллектива Crosses, кроме Чино Морено, вошел гитарист Shaun Lopez (Шон Лопес), сотрудничавший в качестве продюсера с группой Deftones.

Новый проект Crosses будет состоять: из Чино Морено и гитариста Шона Лопеса, который был участником коллектива Far, а с группой Deftones работал, как продюсер. Вокалист Чино Морено в частности рассказал, что проект Crosses будет исполнять музыку:  
«минималистичную и мягкую».

Уже сейчас музыканты Crosses записали 16 композиций, которые будут издаваться в качестве мини-альбомов группы. В планах нового коллектива самостоятельное распространение композиций Crosses в цифровом формате через интернет сервис, без заключения контракта с каким-либо лейблом. Участники коллектива также сообщили, что не намерены по проекту Crosses заниматься концертной деятельностью и осуществлять гастрольные туры.

На сегодняшний день последней пластинкой группы Deftones, которая является основным проектом Морено, был альбом «Diamond Eyes», поступивший в релиз в 2010 году. А в апреле 2011 года, музыканты Deftones планируют ко Дню музыкального магазина выпустить сборник «Covers». В альбом вошли каверы на композиции Duran Duran, The Cure, The Cardigans, Шаде, и других музыкантов.