|
Если бы существовала награда для Самого-Самого Басиста, то ее наверняка получил бы Тони Левин.
Что бы ни понадобилось - "подклад" четких ритмов, оживление трека при помощи классного "in yo' face bass" или вплетение в песню очарования замысловатого стика, - монстры музыки не обходятся без Левина.
Лишь мимолетный взгляд на его музыкальный опыт однозначно показывает, как высоко ценят уроженца Бостона. Робби Робертсон, "Pink Floyd", Питер Гэбриэл, "Yes", Пол Саймон и Лу Рид - вот лишь некоторые из "звезд", которые доверили Левину басовые линии своих хитов.
Несмотря на репутацию сессионного басиста, Левин скорее более известен своей работой c легендарными рок-авангардистами "King Crimson". То исчезая, то появляясь вновь на протяжении уже почти тридцати лет, группа получила признание как самый передовой, интеллектуальный и размывающий границы стилей коллектив в истории рока.
1981 год. Первый опыт работы Левина с "King Crimson". В команду тогда входили также гитарист/лидер Роберт Фрипп, барабанщик Билл Брафорд и вокалист/гитарист Адриан Бэлью. Возрождение группы было отмечено тремя альбомами, включая Discipline - альбом, который многие критики и слушатели отмечают как одну из лучших работ 80-х. К большому сожалению поклонников "King Crimson" во всем мире, группа распалась из-за личных и музыкальных разногласий в 1984 году. Но настоящие поклонники видели, как группа разваливалась и вновь материализовывалась несколько раз и до этого. У них было предчувствие, что Фрипп не позволит бездействовать наследию "Кримсонов". И они были правы.
Обратимся теперь к 1994 году. Монстр "King Crimson" вновь возрождается и обретает два новых щупальца на своем теле: Трея Ганна, играющего на стике, и перкуссиониста Пэта Мастеллото. Но есть еще что-то отличающее эту новую шестерку от прежних составов "King Crimson". Это что-то - еще более тяжелое, темное и гораздо менее прирученное, чем в 80-х. Такое, вероятно, происходит потому, что группа расстается со своим багажом, накопленным ею в музыкальной индустрии, и начинает записываться для Discipline Global Mobile Records. Фрипп основал независимый лейбл в начале 90-х, чтобы сразиться с поедающей души музыкальной индустрией.
Единственные требования, которым теперь должны отвечать "King Crimson" - это их собственные требования. И вы можете услышать эту свободу и необузданный энтузиазм на их многочисленных релизах 90-х включая Thrak, Vroom и B'Boom. Но лучшие доказательства новой ориентации коллектива можно найти на THRaK aTTak 1996 года, альбоме живой импровизационной музыки. Часто диссонансный, угловатый и очаровательно извращенный, THRaK aTTak - это уникальный и смелый пример того, как музыканты следуют своему сердцу.
Благодаря огромному опыту, полученному Левином в работе с "King Crimson" и другими музыкантами, он сам убедился, что основные звукозаписывающие компании поощряют конформизм и безразличны к инновациям. Он помнил об этом, когда готовил World Diary - свой первый сольный альбом.
Левин выпустил диск сам на своем собственном лэйбле Papa Bear Records. На альбоме Левин выступает с различными музыкантами, с которыми он познакомился во время своих путешествий. Вот лишь некоторые из них: мастер дудука Левон Минасян, ансамбль канадских перкуссионистов "Nexus", барабанщик Ману Катч и скрипач Шанкар. А то, что альбом записывался и в Германии, и в Англии, и в Канаде, и в Норвегии, и во Франции, придает ему настоящий аромат эклектики и интернационализма.
Классифицировать музыку с альбома World Diary невозможно. С его глобальными влияниями и настроением, меняющимся от спокойного к бушующему, это альбом для тех, у кого открыты уши и сознание. Этот диск медленно, но с уверенностью нашел свою аудиторию, оставляя открытую дверь для будущих сольных альбомов Тони.
Кроме своей вовлеченности в музыку Левин, которому уже 50, ведет несколько разных жизней. Он отец, так же как и превосходный фотограф. На самом деле, большинство фотографий были опубликованы в его книге Road Photos - визуальной хронике его гастрольной жизни с Питером Гэбриэлом, "King Crimson", Полом Саймоном и другими. Он также любит мотоциклы и является главой web-проекта. Сайт его студии - Papa Bear Records - одно из наиболее интересных и юмористических мест в сети.
Прошло уже полтора года с момента выпуска World Diary. Что вы планируете теперь?
Я с самого начала знал, что я не выпущу его организованно, и я планировал, что он будет виртуально существовать в качестве новинки в течение примерно полутора лет. Вот поэтому я и не приступил к записи второго альбома. Отчасти это связано с моей занятостью с "King Crimson" и другими проектами. Управление маленькой звукозаписывающей компанией - новое дело для меня. Мне было и есть чему поучиться, и у меня сейчас нет столько времени, сколько нужно этому посвятить, раз уж я решил объявить о создании нового альбома, и оказался прав. Непросто явиться к своим компаньонам, которые знают группы, в которых ты играешь, и заявить, что у тебя выходит альбом. Откровенно говоря, Интернет здорово мне помог. Я практически уверен, что пользователи сети, которые увлекаются "King Crimson", знают о выходе альбома. Основная часть публики - та, что приходит на наши концерты, - пока не знает. Наладить с ними контакт для меня сложнее.
Лично я полагаю, что вы проделали большую работу, выпустив этот альбом. Наряду с освещением его в Интернете, вы также нашли оригинальный способ отражения этого события и в печати. Подача мини-объявлений в Musician, ICE и Bass Player была удачным ходом.
Поначалу у меня не было плана. Так как я хотел сделать абсолютно некоммерческую запись и знал достаточно о звукозаписывающем бизнесе, я решил основать свою собственную маленькую компанию звукозаписи, ведь только так я мог делать все, как я хотел. И я также решил, что буду продавать записи только по почте. Конечно, было бы здорово завести дистрибьютора и отдавать записи в магазин, но это такая область, в которую я абсолютно не готов войти. Я мог бы отдать какое-то количество дисков дистрибьютору, чтобы он отнес их в магазин, но этот дистрибьютор хотел бы, чтобы магазины распродавали диски и вновь их заказывали, в противном случае это было бы похоже на неудачу. Магазины, в свою очередь, чтобы продавать и вновь заказывать диски, попросили бы меня "протолкнуть" диск на радио и они бы хотели, чтобы обычная публика - я имею в виду действительно обычную публику, а не тех, кто читает журнал Bass Player - знала об этой записи. Поэтому мне бы пришлось организовать целый отдел в моей звукозаписывающей компании, который бы занимался тем, что отсылал бы альбом на радиостанции всей страны и пытался бы заставить эти станции запускать его в эфир. Это очень эзотерический альбом, не для любого радио, и моя фирма грамзаписи состоит только из меня. У меня нет никого, кто бы "доставал" радиостанции, и я даже не хочу этим заниматься. Продажа по почте привлекает меня как музыканта. Я нахожусь в прямом контакте с покупателем. Он хочет услышать мою музыку - я посылаю ему музыку. Если она ему не нравится, он возвращает ее - никаких проблем. У меня небольшая компания, нет никаких промежуточных звеньев. Меня это очень привлекает. Я думаю, если бы я не мог продавать по почте, я бы не стал заниматься всей этой канителью по организации звукозаписывающей компании. Как следствие, я продал гораздо меньше обычного, но это нормально. Я никогда не хотел иметь такую "большую, толстую" продаваемую запись. И без всяких посредников - 15 долларов, которые стоит мой диск, идут прямо в мою компанию.
Годы работы с таким количеством "зубров" сцены, очевидно, преподали вам пару уроков относительно чистейшей вульгарности музыкального бизнеса. Приятно видеть, как вы обходите это и берете все в свои собственные руки.
Любой музыкант с моим опытом и без собственных записей принял бы такое же решение. Я мог бы выбрать хорошую фирму грамзаписи, но тогда я бы неминуемо ощущал на себе давление, чтобы сделать запись продаваемой или срезать острые углы или пойти еще на какой-либо компромисс. Я приведу вам несколько примеров. Предположим, я намереваюсь сделать обложку компакт диска такой, какой хочу ее видеть я, а не какой-то отдел оформления. Откровенно говоря, оформление некоторых из последних работ "King Crimson" меня ужасает. Если это моя музыка, то, конечно же, я сам буду делать оформление и упаковку. Я не люблю обычные пластиковые коробки для CD. Я их ненавижу. Я не вижу никаких причин, по которым я должен их использовать. Фирмы грамзаписи, и крупные и помельче, избегают картонных упаковок для CD, потому что они стоят - я сейчас не шучу - на несколько центов дороже. Эти несколько центов имеют значение для компании, которая делает бизнес. Что касается меня, то я просто не понимаю, почему они не используют картонные обложки, но я знал, что хочу именно такую, и, вероятно, самая сложная работа в выпуске альбома не имела ничего общего с музыкой - я пытался заставить производителей сделать такую обложку, которую я хотел. Я не мог найти таких производителей, кто бы согласился это сделать. Я был вынужден начать с нуля, с бумаги и принтера, и потом найти компанию, которая бы изготовила мой проект. Суть в том, что я никогда не хотел делать это сам, но в то же время я хотел свою обложку. Я очень доволен тем, как все получилось в итоге, и теперь не только музыка, но и обложка именно такие, как хочу я. Я вовсе не хочу сказать, что я изобрел какой-то новый вид обложки. Я видел раньше такие обложки, но только звукозаписывающие компании делали это в качестве одолжения группам и выпускали их ограниченным тиражом. Я также решил не упаковывать диски в пленку и не ставить штрих-код на обложку, что вызвало проблемы с экспортными продажами. Они говорили мне: "Нам нужно, чтобы диски были упакованы в пленку", а я отвечал: "Что ж, вам придется самим это сделать".
Как вы воспринимаете сейчас ваш World Diary с музыкальной точки зрения?
Как только альбом готов, я больше его не слушаю. И когда я даю интервью и рассказываю о трэках, мое внимание немного переносится на то, как был записан альбом. Случай с World Diary очень интересный, это хорошая история. Но сам альбом я не слушал уже достаточно долго. Надеюсь, что вещи с него все еще будут захватывать меня, когда я их услышу. У меня было хорошее расположение духа. Я чувствовал, будто я достиг того настроения и того направления в музыкальном мышлении, которого надеялся достичь. Потому что это был мой собственный альбом, и я был за все в ответе. Я хотел сфокусироваться на том, что могут инструменталисты, если им позволят. И это действительно здорово, потому что в мире нет недостатка в великих инструменталистах. Я знаю, что мне повезло, потому что я могу путешествовать и поэтому знаю некоторых замечательных людей. Так я выбрал людей, которые живут так же, как играют. Я просто хотел дать им возможность играть безо всяких правил. С одним из музыкантов мы даже не разговаривали на одном языке - с Левоном Минасяном, который играет на дудуке, армянском духовом инструменте. Техническая подготовка у меня всегда была сведена к минимуму. Я всегда имел наготове микрофон и магнитофон. Иногда я посещал студию. Никогда не было больше двух дублей, а в большинстве случаев дубль был всего один. Это было как раз то направление, в котором я хотел идти, то есть дать другим музыкантам возможность делать то, что они делают. И мне кажется, что это как раз одна из вещей, с которыми я хорошо справился и думаю, что мне все удалось в том плане, что музыка получилась замечательная, мягкая, очень настоящая и очень, очень аналоговая. Я не имею в виду, что в записи сделано много ошибок, однако мы не использовали никаких "хитростей" и современных приборов, чтобы обработать записи, как, например, трек с метрономом или драм-машину. Когда я был в студии вместе со звукоинженерами, они не могли поверить, что я не хочу использовать трек с метрономом, и говорили мне: "Как же ты собираешься сводить трэки?" Все эти вещи - это стандарт на сегодняшний день, но я хотел быть уверенным, что я сфокусировался на аналоговой составляющей музыки.
Что еще вы можете вспомнить о создании альбома?
У меня были кое-какие приключения. Я нашел игрока на кото (старинный японский щипковый инструмент) по имени Брайан Ямакоши и был просто восхищен тем, что произошло, когда кото, перкуссионный инструмент, на котором около двадцати струн, и стик (Chapman stick - уникальный электрический струнный инструмент, при игре на котором используется техника тэппинга, т.е. удары пальцами по струнам) оказывались в одной комнате. Мы не знали, что произойдет в музыкальном плане, я разговаривал с Брайаном несколько раз на эту тему, и мы смеялись, представляя себе результат. По этой причине мы не сразу стали записывать, нам пришлось немного поиграть вместе, прежде чем мы сделали первый дубль. Но это было интересно и здорово. Еще я встречался в Осло с моим другом Бендиком, саксофонистом. Я хотел, чтобы мы съездили к фьордам и записались там. Он играет в чистой манере с чем-то вроде открытой гармонической структуры, и мне казалось, что это должно абсолютно подходить к звучанию стика, и то, что у нас получится (нечто, навеянное фьордами), мы назовем "Свобода" или "Чистота" или как-то в этом роде. Но реальность оказалась далека от того, что я ожидал. Осло в эти дни был похож на зоопарк, потому что там проходили Олимпийские игры и везде было полно народа, и мы не смогли поехать к фьордам. Мы были в студии и в клубе. В прокуренном джаз-клубе, куда мы пошли, было много подвыпивших людей, и песня, которой мы закончили нашу работу, получилась совершенно не такой, какой я ее представлял сначала. Я немного повеселился и был вынужден смириться и не навязывать мои музыкальные идеи - мы оказались под влиянием времени и места.
Интересно узнавать, что альбом создавался при таких разных обстоятельствах, ведь он звучит как единое целое.
Спасибо, спасибо. Это было несложно, потому что в каждом случае одним из двух музыкантов был я. Или же, в каком-то смысле, если я играл на стике, то двое из трех музыкантов. Я пытался не слишком фокусироваться на технической стороне вопроса. Я немного разбираюсь в приборах, но не слишком разбираюсь в звукозаписи. У меня был DAT-магнитофон, которым очень просто пользоваться, однако я не знал, как устанавливать уровень записи и т.д. Я рад, что запись в итоге имеет хорошее звучание, потому что именно здесь было мое слабое место, и особенно потому, что я не тратил и пяти минут на аппаратуру, просто потому, что все работало. Если DAT-магнитофон не работал, я брал обычный магнитофон. Я не хотел потерять момент. Момент, я думаю, очень важен, гораздо важнее для меня, чем вся аппаратура. Поэтому я испытал некоторое облегчение, когда все сработало нормально.
 Не так давно вы начали продавать Funk Fingers - распиленные барабанные палочки, закрепляемые на пальцах басиста. Откуда взялась такая оригинальная идея?
Я играю ими на бас гитаре на протяжении уже нескольких лет. Все началось, когда я участвовал в записи сольного альбома Питера Гэбриэла и мы делали песню "Big Time". Я тогда попросил барабанщика Джерри Мэротту играть палочками на струнах одновременно со мной - это казалось подходящим именно для этой песни. Впервые же я услышал такую технику на альбоме Gene Krupa, который был записан в 40-х или ранних 50-х.
Насколько трудно привыкнуть играть с Funk Fingers?
Некоторые схватывают на лету и легко ими пользуются, некоторые же, напротив, бывают совершенно озадачены. Я бы сказал, что довольно много практикуюсь. Сначала я применял самые простые приемы на сцене с Питером Гэбриэлом, это было не трудно. Чтобы попасть по нужной струне, нужно было немного потренироваться. Струна - очень маленькая цель, да еще и с прямым порожком... Я бы сказал, это очень трудно. Самым сложным было предотвратить звучание других струн, потому что на самом деле каждый удар - это, в общем-то, удар по всему инструменту. Для этого нужно овладеть техникой левой руки. По-моему, это не самый легкий способ игры на земле, однако он и не самый тяжелый. Я надеюсь сыграть дуэтом с Биллом Брафордом во время тура "King Crimson" наподобие того, как мы делали это во время тура "ABWH" [Anderson Bruford Wakeman Howe]. Я хочу скомбинировать Funk Fingers с басом, и чтобы Билл играл на басу, и, может быть, играть на барабанах с помощью Funk Fingers. Я не знаю, согласится ли он, но я хотел бы это сделать, и когда я увижу его через несколько недель, я изложу это ему и посмотрю, что он думает.
За дуэтом "ABWH" было очень весело наблюдать. Очень жаль, что только самая тихая версия закончилась записью ["Evensong" на альбоме "Yes" Union].
Каждый вечер все было абсолютно и полностью по-другому. Когда же это, наконец, было записано, у нас был совершенно другой настрой. Та часть, которую мы записали, была спокойной балладой. Так иногда случалось. Не всегда все бушевало. У Билла и у меня много общего и особенно одно: когда ты говоришь "импровизируй", все переходит в свободное падение. Каждый вечер все было абсолютно и полностью по-другому.
Это подводит нас к альбому "King Crimson" THRaK aTTak. Чья это была идея - записать альбом импровизационной музыки, основанный на Thrak?
Мне кажется, что это из чьего то письма в сети на Elephant Talk. Я большой приверженец этой идеи, как и Трей Ганн. Я не говорю, что я читаю Elephant Talk каждую неделю, но я знаю, что некоторые люди пишут в сети, и читаю это группе в автобусе. У меня не очень хорошая память, но мне кажется, что именно так и вышло. Мы похихикали по этому поводу, а позже Роберт Фрипп сказал сам себе: "Это мог бы быть чертовски хороший альбом". Когда он мне впервые сказал, что это произойдет в ближайшем будущем, я был очень рад этому. Эта сторона творчества "King Crimson" - импровизационная сторона - которая привлекает только малую часть наших поклонников, как мне кажется, менее всего представлена прежде всего на записях. Мы в некотором смысле слова боролись за то, чтобы импровизации было больше в выступлении, но это не всегда так просто. В последнем туре, я чувствовал, было достаточно импровизационных моментов. Как следствие, у нас все лучше получалось, и мне было приятно, что из этого могло что-то получиться. Для меня это наиболее важная часть того, что мы делаем. Поразительно, каким разным может быть Thrak, и это возвращает нас к моему дуэту с Биллом в "ABWH" - совершенно новая вещь каждый вечер.
Как вы думаете, почему THRaK aTTak так долго остается интересным для слушателей?
Я уверен, что альбом берет композицией. Я бы слушал его, как классическое произведение. Для меня это не представляет проблемы, потому что я в основном слушаю классическую музыку. Я думаю, это должно быть инструментальным приключением для слушателя. [смеется]
Опишите, как "King Crimson" эволюционировал со времен Vroom-сессий.
Он все еще эволюционирует. Мне кажется, у нас хорошая комбинация людей на сцене, и у нас шестерых так много возможностей, что нужны годы, чтобы определиться, какая из возможностей для нас лучше. Вы, вероятно, слышали об идее "двойного трио", которая была сначала идеей того, как разбить шестерых музыкантов, но она не сработала. Мы потратили некоторое время на ее воплощение. Другими словами, мы ждали, когда все сложится именно таким образом. В этом году мы собираемся освоить новые направления и новый материал. Роберт пытается вести нас, развернуть в направлении своего видения вещей, но иногда "кримсонизация" группы берет верх, неважно, кто чего хочет или думает. В этом смысле мы многое опробовали, и, конечно, собираемся идти в направлениях, доселе неизвестных. Сначала было так, что мы с Треем должны были играть на двух стиках и делать дуэты, или же быть вдвоем основой трека, а другие добавляли бы свои партии. Но это опять не имело успеха. На концертах мы играли дуэтом на стиках, но в целом с "King Crimson" я предпочел стику электроконтрабас. Я не знаю почему, но два стика вместе не пошли. Это наглядный пример того, как, например, люди думают: "Классно: два стика, две барабанные установки", но такая комбинация не срабатывает. Пэт Мастелотто и Трей Ганн были удачным приобретением для группы, и мне кажется, что с годами они должны показывать все больше того, что они принесли с собой.
Вы говорите о "King Crimson" как о чем-то, у чего есть перспективное будущее.
Да, я надеюсь, что это так. Ведь вы не можете предсказать, так? [Смеется] Конечно, наш план - это оставаться вместе неопределенно долгое время, такой план всегда есть у рок-бэнда. Мне помнится, в последний раз у нас был, кажется, десятилетний план. Он довольно скоро изменился. Может, прошло всего четыре года, как мы были вместе? Это действительно глупо предсказывать, что будет с группой, но несмотря на это, я могу предсказать, что группа "King Crimson" еще будет жить, хотя бы только потому, что мы проводим вместе меньше года. Я думаю, что это здорово и разумно для жизни группы.
Все было довольно напряженно и неконтролируемо в течение 80-х, во время возрождения группы. Мне кажется, что динамика группы должна быть совершенно другой для всех, чтобы опять можно было работать вместе.
Четверо из нынешнего состава группы - "King Crimson" образца 80-х - очень крепкие и упрямые парни, и в этом смысле до сих пор ничего не изменилось. В начале 80-х у нас было чувство, что мы лучше будем проводить ограниченное количество времени вместе, особенно во время написания музыки, процесса достаточно напряженного. План такой у нас был, но мы его не придерживались. Туры отнимали больше времени, производство альбомов занимало больше времени, напряжение росло, и мы ничего не делали, чтобы изменить это. Мы не давали "пару выйти", и в итоге это и развалило группу. В этот раз, надеюсь, все извлекли из той ситуации урок. У нас, конечно, были периоды, подобные тому, который переживаю сейчас я - по несколько месяцев не собираться, чтобы порепетировать и спланировать что-нибудь кроме ближайшего будущего. Это довольно забавный способ существования группы для той части меня, которая хочет весь год провести с "King Crimson" и сфокусироваться только на нем и усердно работать только с этим проектом. Как я сказал, так мы дольше будем существовать. Все будет двигаться медленней. Теперь мы будем выпускать какой-то материал каждые несколько лет, а не каждые шесть месяцев.
Вы можете определить, насколько изменилась ваша роль в группе по сравнению с 80-ми?
Я на самом деле сильно не задумывался об этом. В действительности я не думаю о своей роли в музыкальном проекте. Я человек с басом, и должен сказать, что совершенно не думаю о своей роли в группе, мне не нужно это определять. Я слышу музыку, и у меня есть несколько партий, которые, я надеюсь, я в состоянии сыграть. Какая-то часть меня - и это отнюдь не разум - чувствует, что та или иная конкретная партия будет более уместна. Я даже не знаю, какая логика или рациональная основа стоит за этим, но это все, что я могу сказать. В 80-е были времена, когда основные авторы "King Crimson" немного истощились. Роберт и Адриан слегка выдохлись при выпуске собственных альбомов, и для меня образовалось пространство, в которое я мог вплести на стике свои базовые идеи. Я так и сделал, и это были неплохие песни, но мне кажется, что все мы чувствовали, что это не лучшая наша работа, и поэтому никто из нас не хочет возвращаться к такому способу написания песен, когда Тони Левин приходит со "скелетом" вещи, а потом гитаристы пытаются что-то туда добавить. Мы можем это сделать, однако это определенно не лучший для нас способ написания музыки.
"King Crimson" существует то в одной, то в другой форме уже на протяжении почти 30 лет. Совершенно естественно, что за такое большое время накапливается громадный багаж и ожидания. Как вы справляетесь с этим?
"King Crimson" для меня - музыкальное детище Роберта, и я, как и прежде, питаю уважение к нему с того момента, когда я впервые услышал, как он играет. Я встретился с ним на сессии Питера Гэбриела, и чем больше я слушал то, что он делал, тем большее уважение вызывало во мне его музыкальное воображение. Я думаю, что группа вроде этой действительно должна как бы находиться под руководством воображения одного человека, и мне это нравится. По-моему, у нас есть правильный человек, независимо от того, вхожу я в группу или нет. У него замечательное воображение и он очень хороший музыкант. Естественно, и нам тоже необходимо вносить свой творческий вклад в общее дело, чтобы иметь возможность влиять на ход вещей, и нам это удается. Однако общее воображение продолжает вести нас в том направлении, куда мы двигаемся. Я думаю, нам повезло в этом. Часть определенности в "King Crimson" должна исходить из того, что Роберт отсортировал в своем сознании касаемо того, в каком направлении мы должны двигаться в этом десятилетии, и до сих пор ему всегда удавалось удивлять и впечатлять меня своими радикальными идеями. Он позвонил мне и сказал: "Как насчет второго игрока на стике в группе?". Вероятно после этого была довольно долгая пауза в разговоре. [смеется] Я, наверное, до сих пор это переживаю - это не так просто. И если уж я вообще когда-либо сподвигнусь на это с кем-либо, то уж лучше сделать это именно в "King Crimson". Я не знал Трея Ганна, я не знал, как он играет, но у меня было достаточно доверия Роберту, и я не мог бы сказать то же самое обо всех, с кем работал и работаю. Я достаточно доверяю Роберту в том, что он выберет того, кого надо. Поэтому я принял Трея как хорошего музыканта еще до того, как я его услышал. Конечно же, я был очень рад обнаружить, что он действительно хороший музыкант с массой идей и совершенно отличной от моей манерой игры на стике. Поэтому, несмотря на то, что мы играем на одинаковых инструментах, мы два совершенно разных музыканта. Я довольно много узнал об игре на стике, будучи в одной группе с ним.
Подходите ли вы с Ганном друг другу по характеру?
Да. С Треем очень легко что-либо делать, и думаю, что, наверное, со мной тоже. Он и Пэт - оба приятные люди.
Вы сказали, что были шокированы недавней обложкой к компакту "King Crimson", автором которой является Билл Смит. Почему она вам не нравится?
Отчасти потому, что мне нужно был проставить автографы на 2000 вкладках в CD. Я написал эссе о моих чувствах, возникших при этом. Вы проводите с ним столько времени, что начинаете его тихо ненавидеть - вы понимаете, о чем я говорю. Я ничего не знаю о Билле Смите, мне просто не нравятся некоторые обложки, которые у нас выходят. Ничего другого за этим нет. Я думаю, что некоторые из них очень даже неплохи. Мне кажется, что у "King Crimson" будет такое оформление и музыка, которые проживет годы. Мне не хочется слушать и смотреть на нее 10 лет спустя и думать: "О, вот как все было в 1984". Мне хочется спустя 10 лет смотреть и слушать и думать: "О! Выглядит и звучит очень неплохо и сегодня". Обложки наших альбомов 80-х годов были классическими. Они были простыми. Они ничего не декларировали, но, тем не менее, они замечательно выглядят. То же касается футболок. Они выглядят свежо, не старо. Мне кажется, некоторые наши последние обложки со временем будут выглядеть гораздо менее актуальными. Если вы внимательно на них посмотрите, вы не сможете не заметить некоторое сходство между обложкой World Diary и альбомами "King Crimson" 80-х. Я заимствовал идею основного цвета и скопировал небольшую часть графики в центре.
Недостаток в том, что остается больше места для автографов.
[Смеется] Хорошее замечание.
А где можно найти ваше эссе о проставлении автографов на вкладках в компакт-диски?
Оно будет в готовящейся книге о методике игры на басу, которая, я надеюсь, скоро выйдет на Papa Bear Records. Я работал над этой книгой, наверное, столько же времени, сколько я играю на басу. Это будет собрание анекдотов и историй, которые случились со мной как с басистом, а треть книги будут занимать еще сборник эссе и, возможно, одна байка.
Это не очень-то похоже на обычную школу бас-гитары.
Ну да, это не обычная школа игры на басу. Это будет в некотором смысле школа, в которой не описываются технические приёмы игры на басу, но все в ней будет о том, как на нем играть. Я действительно думал закончить ее 10 лет назад, но не сумел. Собираюсь взять ее с собой в тур с "King Crimson" и работать над ней по утрам.
Вы - один из самых знаменитых и повсеместно узнаваемых басистов. И вы уже довольно долго играете, чтобы видеть, как многочисленные идеи о "роли баса" появлялись и исчезали. Не чувствуете ли вы, что инструмент, в конце концов, преодолел клеймо "инструмента поддержки"?
Я не вижу большой разницы между 80-ми и 90-ми. Я думаю, что довольно долгое время появлялись случайные новаторы, которые выводили функцию баса туда, где она еще не была до этого. Впервые я услышал такого парня, когда сам был просто подростком, играющим на басу. Такие люди периодически появляются. Иногда такой новатор, как это было в случае с Жако Пасториусом, не только привносит что-то новое в игру на басу, но и также имеет талант к тому, что я зову "здоровой музыкой" - музыкой очень хорошего качества. И бас занимает все более лидирующую позицию. Это круто. Я сам не имею ничего общего с этим движением и никогда ему не следовал. Но я думаю, что это неплохое применение баса. Я думаю, что есть еще много других неисследованных применений. На самом деле, я не знаю, что думают люди относительно роли баса, о том, какой она должна быть. И я не только не знаю об этом, но я должен сказать, что никто из групп или круга, в котором я работаю, тоже никогда не затрагивал этого вопроса.
Можете назвать хотя бы несколько из этих неисследованных применений, о которых вы сейчас упомянули?
Я не знаю, каковы эти неисследованные применения. Я просто говорю о том, что каждые несколько лет или, может быть, 6 месяцев где-то появляется басист, который делает то, что никто до него не делал. И иногда его слушают, он выходит на записи и иногда привлекает внимание других басистов, и у него появляются последователи. Так случилось в 70-х со слэпом. Нам всем довелось его использовать в 70-х. Такое время от времени происходит с конкретными приемами игры. Одно время многие использовали флэнжер на басе, потом фэйзер. Жако со всей его феноменальной техникой и использованием флажолетов в более решительной манере. Здесь я пытаюсь определить все веяния в игре на басу [смеется]. Игра Жако была так насыщена флажолетами, как ничья другая. И он дерзко добавлял свою технику к сути других приемов. Это сработало, и люди стали ему подражать. Потом был тэппинг на басу. Поэтому еще раз: это переход в другое качество. Мне кажется, что где-то всегда было нечто подобное. Я бы сказал, что, в общем, бас отвоевал себе более заметные позиции на большинстве записей, в которых он использовался, и это неплохо. В то же время хорошо то, что мы слышим классический, привычный бас на многих записях, где он не выступает вперед и не исполняет соло. Мне нравится многое, если оно хорошо сделано. Если же есть что-то неподходящее к музыке в течение хотя бы пяти секунд, мне хочется пойти домой или выключить музыку. И это касается не только баса, но и любого другого инструмента. Поэтому когда я слушаю, в первую очередь я обращаю внимание на то, что я называю качеством музыки, а не на технику. Только позже я знакомлюсь с техникой музыканта.
У вас был трехструнный бас, сделанный на заказ специально для вас. Вы пытались таким образом заявить о своих взглядах на инструмент?
Да, наверное. Я думаю, сегодня шестиструнные басы не являются чем-то неслыханным, а у меня есть пятиструнный, но в основном я играю на четырехструнном. Я понял в какой-то момент - я не помню, как и где - что я не пользуюсь всеми четырьмя струнами в одинаковой степени. Сейчас, когда мы говорим о "King Crimson", это несколько неуместно. Дело в том, что большую часть времени я играю не с "King Crimson". В "King Crimson" мне нужны все струны, которые у меня есть. [смеется] Я не знаю, сколько струн достаточно, чтобы играть с "King Crimison". Большая часть моих партий - низы. И это не значит, что это неинтересно. Когда я играл с Питером Гэбриэлом и с другими много хорошей музыки, я начал думать, что мне не нужны все струны. Я думал: "Так, сколько же мне надо?". У меня никогда не было заказного инструмента, и сначала я думал о двух струнах, но потом я столкнулся с тем, что гриф бы оказался очень узким, поэтому я остановился на трех струнах: E, A и D. Я рассматривал также вариант B, E и A, но это не сгодилось. Так, я остановился на E, A и D и работал с компанией Music Man над подбором нужного мне расстояния между струнами. Я попросил их немного больше раздвинуть струны, чтобы было проще играть с Funk Fingers - проще оставаться на любой струне. Но после этого я достиг определенного уровня в этой технике даже на обычном инструменте. Также, мне был нужен бас без регулировок громкости и тона. Особенно громкости - я никогда ею не пользуюсь. Поэтому они сделали мне бас без регулировок. Это был просто бас. Я употребляю прошедшее время, потому что, к сожалению, у меня был пожар, и он сгорел. Трехструнного баса больше нет.
Собираетесь заказать еще один?
Ребята с Music Man говорили мне, что они собираются сделать для меня копию того, старого... Я брал этот инструмент в тур с Питером Гэбриэлом, но не с "King Crimson". И я не возьму новый с "King Crimson". Я играю на нем не так уж много материала. Мне просто нравится, как звучат басы Music Man. На них я никогда сильно не накручиваю эквалайзер. Как только я получаю звук, который мне нравится, я все так и оставляю. Мне нравится идея иметь бас с хорошим звуком. Это, пожалуй, мое субъективное мнение, и хватит на этом, больше не надо. Я - музыкант, который доволен своим инструментом. Я на нем сыграл много концертов. Здорово иметь инструмент, который доставляет такую радость.
Многие пытались оценить ваш вклад в эволюцию баса…
О, боже…
[смеется] А вот и страшный вопрос!
К счастью, я играю больше чем на трех струнах. Если бы это было не так, никому не было бы интересно!
Хорошо, что же вы тогда считаете своим влиянием на инструмент?
Я на самом деле никогда об этом не думал. Я имею в виду, что этот вопрос звучит для меня примерно так же, как если бы вы спросили меня: "Когда я собираюсь завязать со всем этим и начать писать мемуары или что-то в этом роде"… Мне больше интересно все что угодно, только не это. Меня гораздо больше занимает то, что я собираюсь делать и что я делаю прямо сейчас. А сейчас, например, я практикуюсь с Funk Fingers. Мне сделали новый стик - он немного отличается от предыдущего электроникой. Я пытаюсь совершенствовать игру в верхней его части - это, увы, не так просто. Стик - это совершенно другой, не такой, как бас-гитара инструмент, но для меня как музыканта они оба как бы переплетаются, потому что я не знаю, на чем я буду играть, пока я не услышу каждую песню. Я работаю над некоторыми новыми техниками игры, но также пытаюсь продвинуться в некоторых старых. Вот то, на что я действительно обращаю внимание. Не на том, что я сделал, и не на том, что это значит для кого-то.
Спасибо. Давайте обсудим вопрос наличия двух музыкантов, играющих и на стике и на басу в "King Crimson".
Да, были кое-какие вопросы. Меньше, чем мы могли подумать, потому что Трей перешел на стик, но он все же не всегда вне диапазона баса. Я бы сказал, что около четверти выступления мы играем одинаковые партии в унисон или в октаву. Мы провели много времени, разрабатывая басовые партии при написании материала. Мы также сменяем друг друга, и я не думаю, что вы сможете отличить, кто что играет, слушаете ли вы концерт или запись. Бывает, что он играет партию баса 8 тактов, а затем я играю ее. Очевидная трудность для любого басиста - это еще один музыкант в басовом диапазоне, даже если это клавишник с низким звуком - это проблема. Какой басист не чувствителен к тому, что происходит вокруг него в бас диапазоне? Я не исключение. Звук двух инструментов играющих разные ноты в одном диапазоне ужасен, если только не стремишься этим добиться чего-либо особенного. А если играть ту же партию, да еще и с той же фразировкой - для меня это проблема. Даже когда просто дублируешь партию баса, нужна веская причина для этого - я хочу, чтобы звук был очень хорош, ну или хотя бы сносен. Поэтому, все верно, два музыканта, играющие на одном и том же инструменте - это проблема. Надо не оказаться на пути друг у друга и искать что-то лучшее. Это не так просто. Проще, когда один играет на стике, а второй на басу, на котором я, кстати, играю больше, потому что могу еще играть и смычком… впрочем это уже отдельная тема для разговора. Вот тут-то и была основная наша проблема: не вставать друг у друга на пути. Трей пытался установить для себя тот стиль игры, который ему нравится. Это интересно. Это испытание, и мне кажется, мы справляемся. Мы не потрясли басовый мир новыми идеями, поэтому нам, очевидно, есть еще куда стремиться. Но мы не сбивали друг друга с толку в том, что мы - Трей и я - делаем. Наши совместные выступления достаточно хороши. Слушателю на концерте очень трудно различить, кто из нас извлекает какие звуки, тем не менее, я думаю, нам удалось оставить друг другу достаточно пространства для самовыражения.
Я восхищаюсь вами, потому что вам полностью удалось избежать типичного для музыкального бизнеса культа личности. Вы сохраняете очень ровное и почти дипломатическое отношение при общении с окружающими - будь то поклонники или другие музыканты.
Я просто такой, какой я есть. Я не думаю, что я отчетливо осознаю, какой я в общении. Я бы сказал, что группы - это политические создания: в группе есть политики, и я не знал этого, пока не попал в "King Crimson". Это ужасная часть жизни группы [смеется], но это надо "разруливать" так или иначе. Если мне удавалось обходить острые углы, то я был только рад этому. Мне нравится давать интервью, в котором что-то узнаю о себе. Что вы еще говорили? Что я дипломат?
Я не припомню ни одного случая, чтобы вы публично набросились на музыканта или кого-то из музыкальной индустрии. Вы редко критикуете кого-либо, кроме себя. Это абсолютно нетипично.
А-а, ну да. Я понимаю, о чем вы. Я думаю, это отчасти из-за того, что я такой сам по себе. Однако это еще и потому, что вы читаете много старых интервью. И у меня было необычное отношение к интервью на протяжении прошлых лет. Теперь оно меняется, и я рад, что я не из тех парней, кто никогда не меняют своих принципов, просто потому, что они не делают этого никогда. И если мое отношение к интервью действительно изменится, я не буду неловко себя чувствовать. Многие годы я вообще был решительно против интервью. Дайте мне минуту объяснить это...
Пожалуйста.
Когда я появился в в "King Crimson" меня, в конце концов, уговорили давать интервью, и как все остальные, я давал их. В интервью вас просят рассказать о себе и это как бы приятно. Но, в конце концов, я себя чувствовал отвратительно. И по мере того, как я давал интервью, я понял почему. Прежде всего, большинство интервью - не такие как это, конечно, - берутся у тебя людьми, которые не знают, кто ты и какие интересные вопросы можно задать. То, что я понял и от чего чувствовал себя так плохо, было простым ожиданием и интервьюера и того, кто давал интервью, что что-то произойдет, что возникнет какое-то особое настроение, особенно если ты рок-музыкант. Я просто никогда не хотел играть эту роль и некоторое время я вообще не понимал, что мне отведена какая-то роль. Из-за моего отказа играть роль или из-за непонимания роли я давал плохие интервью и не давал ответов в том ракурсе, в котором их от меня ожидали. Мне казалось, что я не оправдал ожиданий, и интервьюер думал примерно то же. Так или иначе, но я сказал: "Я больше не буду этим заниматься" и я не давал интервью довольно долго - восемь или десять лет. Но потом, когда у меня появился трехструнный бас, я был в приподнятом настроении оттого, что он сделан, и я подумал: "Пожалуй, я дам несколько интервью и поговорю об этом инструменте". Приняв решение дать интервью, я попытался более ответственно подойти к тому, что я хочу сказать и чего я говорить не хочу. Теперь я подхожу к интервью совершенно иначе. Я знаю, что я просто могу быть собой и не обязан создавать образ, который хочет интервьюер. Иногда они прямо-таки подводят тебя к этому. Например, журналист может спрашивать меня о других музыкантах, о которых я мог бы сказать что-нибудь нелестное, потому что, как известно, провокационные высказывания привлекают читателей.
Ну, чтобы в этом удостовериться, далеко ходить не надо - достаточно просто взглянуть на большинство музыкальных статей…
Я не имею ничего против таких вопросов, даже если я ненавижу того, о ком меня спрашивают [смеется]. Я не могу представить, кого я ненавижу. Но за то время, пока я играю музыку, со мной случилось несколько неприятных вещей. Это не те вещи, о которых я хотел бы говорить в интервью. Почему? Потому что цель интервью - совсем не помощь журналисту в поиске чего-то провокационного, что он хочет предоставить своему редактору. Мне приятно говорить либо о "King Crimson", либо о бас-гитаре. У меня всегда есть план для интервью. И что уж точно в него никогда не входит, так это фразы типа "Я бесшабашный рокер!". И особенно, если это видеоинтервью, где при работающей камере от тебя только этого и ждут. Но это не проблема для "King Crimson", потому что мы команда, которой "все дозволено". [смеется] Интервьюеры, когда собирают нас вместе, не ожидают от нас, что мы будем "сорвиголовами".
Довольно трудно даже представить Фриппа во время интервью в бесшабашном настроении.
Точно. Журналисты даже не надеются, что он вообще придет. [смеется] Они просто счастливы, если он приходит. Я, пожалуй, целый день могу говорить о моем отношении к интервью. Мне стало легче, когда я, наконец, понял, что именно мне в них не нравилось. И когда это произошло, и я понял, что мне не нравится, я уже мог подумать об этом, и сделать так, чтобы это меня уже не беспокоило. Это отчасти зависело от интервьюеров и от того, каковы интервьюеры сами по себе, но в большей степени, причина была во мне - в моих предубеждениях, в том, что я недостаточно об этом подумал. Поэтому сейчас я могу дать плохое интервью или хорошее интервью, и мой день не пойдет насмарку, если это интервью окажется бесполезным для читателя.
Я не припомню встречи с другим музыкантом, кто посвятил бы ремеслу интервью столько мыслей.
[Смеется], Я не воспринимаю это как ремесло! Я много лет провел с Адрианом и Робертом слушая, как они дают интервью - все эти годы в 80-х я не давал их. Я слышал их и я не слушал, что они говорили, но в некотором смысле следовал их примеру. Я думал: "Как они могут это делать?" и " Что за этим стоит?". У них были разные подходы к интервью. И свое отношение к интервью я, вероятно, приобрел, слушая их двоих. В меньшей степени и от Билла Брафорда, но Адриана и Роберта приглашали на огромное количество интервью. Роберт всегда приходит на интервью подготовленным - он знает точно, о чем хочет говорить. Адриан как бы скачет от одной темы к другой вместе с интервьюером туда, куда они хотят. Билл больше похож на меня. Я дал множество интервью на радио вместе с ним - особенно когда они хотят, чтобы кто-то пришел в студию, и только мы с Биллом хотим пойти. [смеется] У Билла отменное чувство юмора. Мне бы следовало спросить его, сознательно ли он это делает, но мне кажется, он чувствует необходимость найти противовес тяжести "King Crimson". Поэтому, несмотря на то, что наши сценические выступления, в общем, не очень юмористичны, Билл все время подходит к интервью с юмором, и мне это кажется восхитительным в некотором смысле. Поищите юмор в THRaK aTTak! [смеется]
Многие даже если не знают вашего имени, знают как вы выглядите. Мне представляется, что довольно много людей знает вас как "большого, высокого лысого парня с усами".
[Смеется] Да, вчера вечером я видел один забавный сайт. Он назывался сайтом Тони Левина и парень играл на стике, так же как я широко расставив ноги на мой манер. У него было тот же аппарат, что и у меня во время тура с Питером Гэбриэлом в 80-х, только у него были волосы. Надпись гласит: "Я знаю, что я не похож на Тони Левина". Это было достаточно забавно. Смешно, когда на твою внешность ссылаются как на непохожую. Мне кажется, что я очень привязан ко всему этому, потому что я живу с дочерью - прекрасной 11-летней девчонкой - и мы часто шутим о таких вещах. Для любого человека это совершенно разные вещи: ехать на гастроли с группой и же уделять все внимание прессе и пр., или отводить ребенка в школу и проводить время с домохозяйками или родителями на школьном дворе. Большую часть времени я провожу последним образом. Поэтому я всегда улыбаюсь, когда я думаю о том, что кому-то есть дело до того, как я выгляжу. Поэтому то, как "выглядит Тони Левин", не имеет смысла в Вудстоке, штат Нью Йорк, где я живу. И так и должно быть.
И вам удается жить там относительно анонимной жизнью?
Да, удается. Я не так уж и знаменит. Довольно сложно определить степень моей известности. Моя известность не доставляет мне хлопот, где бы я ни был. Я, пожалуй, наиболее популярен в Италии. По каким-то причинам люди лучше знают меня там, чем в других местах. Меня узнают, может быть, раз в день, когда я брожу по улицам Италии. Я живу в маленьком городке - Вудсток - где я просто человек. Я там, наверное, один из сорока известных музыкантов.
Независимо от того, когда люди видят вас экране - или на шоу Робби Робертсона Saturday Night Live или где-то еще, - у вас всегда одна и та же внешность. Может быть, вы расскажете о том судьбоносном дне, когда вы решили принять такой образ?
Это было одним днем в начале 70-х, когда было очень жарко. В августе была жаркая полоса, а я тогда жил в Нью-Йорке. Я сказал себе: "Я отделаюсь от всего, от чего жарко" - и побрил голову, узнал, что такое солнечные ожоги и все такое. Но к концу лета мне нравилось, как я выгляжу. В течение нескольких лет я отращивал волосы и бороду с первых холодов в сентябре/октябре и всю зиму. Как только становилось тепло, в мае, я все сбривал. Это продолжалось около двух лет. Я чувствовал, что выгляжу лучше и значительно моложе без волос, нежели чем с бородой и шевелюрой, и я остановился на этом. Я уже не помню, когда отрастил усы. Я никогда не планировал таких вещей, думая, что я буду клево выглядеть или что-то в этом роде. Я помню, когда я сделал это в первый раз, как дети на улице кричали мне "Эй!". Они думали, что я - Юл Бреннер (прим. - известный лысый американский актер).
[хохот]
Это меня немного старит [смеется]. Немного позже они кричали мне: "Эй, Kojak!" (прим. - лысый полицейский, герой полицейского сериала 70-х годов) [хохот] Особенно в Европе. Сначала, когда я побрил голову, это был Юл Бреннер, затем - Kojak. И, должен сказать, за многие годы, что прошли с тех пор у многих рок-команд головы были лысыми. Это должно было произойти. Любой имидж можно заставить работать заново и сделать популярным.
Каково будущее вашей сольной музыкальной и фотографической карьеры?
В последнее время я был озабочен делами на Papa Bear Records и тем, чтобы заработал мой сайт. То есть, делал лишь то, что нужно, чтобы все просто стабильно работало, и я бы мог уехать на гастроли и не возвращаться ко всему этому во время тура. Самое главное в маленькой звукозаписывающей компании - это то, что она должна быть средством для чего угодно, что я хочу воплотить в жизнь. У меня есть такая возможность, но в последнее время я не мог сфокусироваться на ней, потому что мне приходилось заниматься будничной работой. В этом году я закончу писать книгу по методике баса и выпущу ее. Я попытаюсь переиздать Road Photos, книгу фотографий, которую я сделал в 80-х и в которую входят фото "King Crimson@ и Питера Гэбриэла. Я постепенно работаю над новой книгой. Для фотоиздания нужны годы фотографий. С тех пор, как мы реформировали "King Crimson", я интенсивно документировал группу, и однажды я выпущу этот материал как отдельную книгу. Через год у меня будет фотовыставка в Италии и как только закончится тур в сентябре, я займусь подготовкой фотографий к этой выставке. И, наконец, я запишу еще один свой альбом. У меня есть несколько идей.
Можете рассказать о некоторых из них?
Главное, что я хочу сделать - это пересечь Штаты на моем "Харлее" со стиком за спиной и записать дуэты и другие ансамбли с американскими музыкантами у них дома - своего рода дополнение к World Diary. World Diary был записан преимущественно в Европе в гостиничных номерах с большим количеством народных инструментов и без участия американских музыкантов. Я сознательно сделал это, так как я хотел оставить место для американской версии с другой, более американской музыкой. А "Харлей" - это неотъемлемая часть всего этого. Для меня важно, чтобы это было приключение не только музыкальное, но и во всех смыслах. Однако мне ведь не удастся сделать это в январе, да?
Да уж, вряд ли погода будет прекрасной.
Да, нужно, чтобы было лето, а "King Crimson" каждое лето гастролирует, поэтому я пока не знаю, как мне удастся сделать этот альбом. С этим проблема. Поэтому, мне, может быть, придется делать другие альбомы на протяжении нескольких лет, но однажды я сделаю именно этот альбом. У меня уже есть законченный альбом. Я задумал его и закончил несколько месяцев назад во время перерыва с "King Crimson". Есть такая пещера с озером, и я хотел записаться там. Я пригласил двух местных музыкантов, барабанщика Джерри Маротта и Стива Горна, играющего на индийской флейте. Мы записались в пещере и сделали очень хороший альбом, который уже практически готов, и у меня просто не хватает времени выпустить его на моем лейбле. Я слишком занят. Я бы хотел как-нибудь выпустить эту запись, но я не сделал для этого всего необходимого, как, ну, например, позвонить в звукозаписывающие компании или еще что-то в этом духе. И насколько я знаю себя, вероятнее всего это закончится тем, что я выпущу запись сам, потому что я знаю, как лучше всего сделать обложку и оформление. Я планирую заняться этим в следующем году или через год. Я думаю, что вы бы назвали этот альбом "в консервной банке", но трудно представить себе, что этот альбом был записан живьем в месте, где задержка равна 10 секундам. Там внутри колоссальная реверберация!
Если верить слухам, вы "ветеран интернета".
Я начал пользоваться электронной почтой очень давно. Я забыл, в каком году, но это было тогда, когда я гастролировал с "King Crimson" и Питером Габриелем в 80-х - мне, в конце концов, удалось получать корреспонденцию от организаторов обоих туров и мы могли сообщать друг другу в пути когда состоится очередное мероприятие, и это хорошо работало. Конечно же, тогда нельзя было делать те вещи, которые возможны сейчас, система называлась Valcomm или что-то в этом роде, а я был 39-м по счету пользователем. Примерно год спустя они повысили тарифы за сохранение почты, а мне это не понравилось, и я на время прекратил ими пользоваться. Я был первым среди моих знакомых, кто купил факс. Как только я увидел эту штуку, я подумал: "она решит мне многие проблемы", - хотя это был шаг назад к бумаге. И я быстро на нее перешел.
Вы - один из немногих больших музыкантов, чей e-mail известен поклонникам.
На самом деле, когда я подключился к America Online, я невнимательно читал инструкции и не знал, что не следует использовать свое собственное имя, но я его уже выбрал и не видел в этом ничего страшного. Я не суперзвезда, и, к счастью, меня не преследуют повсюду. Иногда у меня бывает возможность ответить на все письма, а иногда я настолько занят, что не могу ответить ни на одно. Если я получаю несколько писем от незнакомых людей, для меня это не проблема. Я для себя понял, что пользоваться сетью - абсолютно беспроблемное занятие.
Я помню, как пару лет назад вы начали появляться в конференциях. Большинство людей скептически относилось к тому, что это действительно были вы.
Да, мне досталось в этом смысле. Как насчет такого необычного вопроса - я никогда не думал об этом до наступления 90-х: "Как я могу узнать, что это вы? Что вы действительно Тони Левин?" Это вопрос, способный поставить в тупик любого человека на планете, и я обычно отвечаю так: "Ну, ведь вы не Тони Левин, поэтому вам придется смириться с этим. Мне все равно, верите вы мне или нет. Как я могу узнать, что вы это вы?" [смеется]
***
Источник: Guitar.ru
|
